Я не знаю, что писать о виктимности, или хотя бы как начать. Для меня все это настолько ясно и интуитивно прозрачно, что в ступор вводит, что кто-то не в курсах.

Начну с истории. Впервые о виктимности в научном контексте заговорили в рамках позитивистской теории виктимологии, которая в СССР получила свое дальнейшее развитие, в то время как в остальном мире ее загнобили и приклеили ярлык "обвинения жертвы".
О чем речь: позитивистская теория утверждает, что жертва обладает такими признаками, свойствами, поведением, которые повышают в отношении нее шансы стать жертвой. Короткая юбка, пила в компании, она спровоцировала, а зачем было идти ночью одной и пр. Речь не только о сексуальных преступлениях, разумеется, о любом преступлении, даже шире - о любом насилии.
В этом есть что-то ветхозаветное, там тоже города гибнут, стены рушатся, народы уводятся в рабство - и не просто так, а в наказание, ибо заслужили. Это называется теорией справедливого мира. Всем по заслугам. Веди себя осторожно - и ты не станешь жертвой. Жертвы - они сами жертвы, жертва найдет своего преступника.

Современная западная виктимология отрицает прямую связь между поведением жертвы и преступлением. Есть куча разных исследований, проведенных с целью подтвердить или опровергнуть эту связь, и все, в самом деле, неоднозначно. В основном подтверждается, что провоцирующее поведение жертвы существует _в восприятии преступника_. А влиять на восприятие другого человека можно только очень и очень косвенно и не всегда очевидны пути этого влияния.
Вместе с тем, сама по себе позитивистская теория виктимологии способствует вторичной виктимизации жертвы (если вас не только ограбили, но еще и в ментовке исходили из того, что вы виноваты - это увеличит вашу травму), поэтому от нее отказались - и как от не нашедшей подтверждения, и как от не дающей должного эффекта при практическом применении.

Вместе с тем в психологии после появления в ней понятия "стокгольмский синдром" виктимностью занимались очень много. Внезапно оказалось, что жертв, оправдывающих своих насильников, много. Есть целые культуры, замешанные на оправдании насилия (наша одна из них).
В психологии сложилось свое представление о виктимности как о (посттравматической или воспитанной) деформации личности, основу которой составляет смещение полюсов в системе координат хорошо-плохо.
В норме: насилие - плохо, опасно, ненасилие - нормально. В насилии виноват насильник.
В системе координат виктимной личности или культуры - насилие хорошо, приемлемо, ненасилие - нежелательно, опасно, в случае, когда даже по представлениям виктима насилие чрезмерно, как минимум часть вины за насилие, а то и вся вина - на жертве, плюс твердая убежденность, что я на месте жертвы не окажусь в связи с отсутствием у меня качеств, необходимых, чтобы стать жертвой. "С нами без твердой руки нельзя." "Бьет - значит, любит." "Врач имеет право на насилие над пациентом, потому что не все пациенты адекватны."

Виктимность как травма формируется либо длительным неизбежным насилием (ребенок, которого регулярно насилует родитель, народ, живущий в травмирующих условиях тоталитаризма, узники концлагерей), либо воспитанием. У родителя-виктима дети с высокой степенью вероятности тоже будут травмированы. Жертва насилия, получившая травму виктимности, с высокой степенью вероятности станет насильником или снова жертвой (в рамках системы координат "насилие - это хорошо" это очень понятно, насильник причиняет добро, жертва любит, когда ей причиняют добро).

Виктимность лечится. Отличные результаты дает длительное пребывание в среде с несбитыми системами координат, где уважают личность и не приемлют насилия. Также бывает, что от виктимности избавляются резко, от осознания, инсайта, в результате новой травмы насилия, когда переполняется чаша терпения.

Ну и да - в бывшем СССР (внезапно!) много виктимного поведение. Наше коллективное поведение - поведение виктимного общества.

Собственно, все.

Лет, перепости для Феди, пожалуйста.